Мой город — Краснодар
Выбрать другой город:
Учёба.ру WWW.UCHEBA.RU
 

«Страдающее Средневековье»: как превратить диплом историка в популярный паблик

Шеф-редактор The Question, выпускник истфака НИУ ВШЭ и создатель паблика «Страдающее Средневековье» Юрий Сапрыкин — о главных тенденциях в интернете и журналистике.
Анастасия Нарушевич
12 февраля 2016
Юрий САПРЫКИН,
со-основатель паблика «Страдающее Средневековье»,
шеф-редактор The Question, выпускник истфака НИУ ВШЭ

Учёба в НИУ ВШЭ

До 10 класса я учёбой не занимался вообще. У меня была музыкальная школа, футбол, «Орлёнок», и я совсем не задумывался о поступлении в университет. Между 10 и 11 классом я впервые поехал в Санкт-Петербург, влюбился в этот город и увидел СПбГУ. Именно тогда я очень сильно увлекся историей. После года усердной подготовки я пришел на экзамены совершенно уверенный в себе, как будто все одиннадцать лет был отличником, и всё прекрасно сдал.

По поводу НИУ ВШЭ я вообще не думал, рассчитывал на какой-нибудь средний вуз в Москве. Когда я пришел на 1 курс, то попал в компанию олимпиадников, победителей «Всероса» (Всероссийская олимпиада в Москве — Прим. ред.) и других невероятно умных людей. В школе я знал английский лучше всех, а тут — хуже всех. Однако люди, которые были вокруг меня, помогли мне стать лучше. Я начал равняться на них и через год догнал их по знанию языка. Мне кажется, что именно в этом заключается огромный плюс обучения в «Вышке».

Ты мог совершенно не интересоваться средневековьем в прошлом, но, прослушав пару лекций, просто влюблялся во всё это

«Страдающее Средневековье»

Между 1 и 2 курсом у нас произошло помешательство на медиевистике, потому что самыми сильными были именно преподаватели-медиевисты: Михаил Анатольевич Бойцов, Олег Сергеевич Воскобойников, Андрей Юрьевич Виноградов. Ты мог совершенно не интересоваться Средневековьем в прошлом, но, послушав пару лекций, просто влюблялся во всё это. На 2 курсе у нас появился научно-исследовательский семинар, где мы не только читали учебники, но и разбирали сложные тексты по медиевистике, изучали миниатюры, читали научные статьи.

Несмотря на всю серьезность преподавания, занятия проходили очень весело. Однажды, когда мы рассматривали миниатюры, наш преподаватель пошутил, что у всех там страдающие лица. Мы сказали, что это страдающее Средневековье, посмеялись и забыли. А мой друг Костя Мефтахудинов это запомнил, и ему, что называется, в голову вбилось. Вскоре он на моих глазах создал паблик и выставил там первый пост — не очень смешной, хотя было видно, к чему всё это идет, и что из этого должно было получиться.

Сначала «Страдающее Средневековье» было междусобойчиком, нашим медиевистическим клубом для 30 человек, где каждый что-то придумывал, предлагал, смеялся вместе со всеми. Однажды я увидел кадр из «Хоббита», где герои плыли в бочках, придумал надпись и скинул в паблик. Костя сказал: «Это забавно. Я тебя в админы добавлю». А потом началось настоящее безумие: я сидел на парах, смотрел на миниатюры, и мне постоянно хотелось шутить. Я начал каждый день постить фотографии с подписями, придумывать новые форматы, и так, слово за слово, вместо 200 человек стало 1000, потом 2000. Я сказал: «Сейчас дойдем до 4000, и я перестану этим заниматься».

Когда дошло до 5000, я зашел в Facebook и увидел, что Султан Сулейманов, который сейчас работает в Meduza, написал, что «Страдающее Средневековье» — это «лучший паблик, который он видел». После этого сайт AdMe сделал подборку наших мемов, а спустя несколько часов ее удалили, потому что, говорят, в комментариях начался скандал, мол, что за богохульство, как такое можно публиковать. Это была единственная публикация на AdMe, которую удалили. Через неделю после всего этого у нас вместо 5000 подписчиков стало 30 000. А сейчас их  160 000.

The Question

Я сам не был причастен к созданию The Question. В марте будет год, как Тоня Самсонова придумала идею этого проекта. Когда мы готовились к защите диплома, я подумал, что пора искать работу, я тогда по мелочи писал в «Дилетант», но это был просто фриланс. Как раз в то время существовало партнерство между «Страдающим Средневековьем» и The Question: в тот момент они только набирали аудиторию и попросили нас собрать вопросы. The Question должны были публиковать наши вопросы с ответами экспертов, а мы — публиковать это у себя в паблике. Сейчас мало кто на такое согласится, но тогда мне было интересно, поскольку это был новый, интересный проект.

Вскоре я и сам попал в The Question: сперва работал с соцсетями, а потом постепенно вошел в курс дела и стал заниматься отправкой вопросов и общением с пользователями. Могу сказать, что если ты ведешь паблики «ВКонтакте», то со временем начинаешь понимать, что нужно людям на этой площадке, что они читают. Так у тебя развивается редакторское чутье.

бывает, что парень из далекого городка дает невероятные ответы на вопросы по физике, и ты думаешь: «Почему он не преподает в „вышке“, если знает такие вещи?»

Недавно я начал руководить редакционными процессами в The Question. Наш штат состоит из Кирилла Савинова, который раньше работал с W.O.S., и пяти стажеров. Я планирую поехать в Казань и начать работать с местными проектами. Нельзя замыкаться только на Москве: здесь у сайта много читателей, а в Казани — всего пять человек. У The Question уже вышла книга, мы устраивали выставку лучших «вопросов и ответов» в саду им. Баумана. И всё же самое главное в это проекте — люди, которые отвечают на вопросы (хотя, конечно, иногда мы делаем это сами). Например, парень из далекого городка дает невероятные ответы на вопросы по физике, и ты думаешь: «Почему он работает учителем физики в этой глуши? Почему не преподает в „Вышке“, если знает такие вещи?». Была и другая история: в раздел философии писала официантка ресторана быстрого питания. Она задавала невероятно сложные вопросы и давала великолепные ответы другим людям. От этих текстов невозможно было оторваться.

Тенденции в журналистике

Первая тенденция, которую можно отметить, и которая понятна всем, — то, что скоро почти никто, вероятно, не будет читать журналы. Мне кажется, печатным СМИ трудно будет выжить. Что же до интернета, то я очень боюсь, там всё в итоге может свестись к одним «котикам», и очень не хочу, чтобы это произошло. Сейчас задача любого медиа — делать интересные тексты, которые смогут удержать внимание читателей. Пока это получается не всегда и не у всех.

Кроме того, московские СМИ часто не знают в других регионах, поскольку там чаще смотрят телепередачи. Вот почему главная цель столичных образовательных и новостных медиапроектов — сделать так, чтобы люди выключили телевизор и сели читать хороший текст в сети. Я хочу надеяться, что через пять лет в России не будет такой атмосферы ненависти, а просветительские проекты постепенно обгонят по популярности новостные издания, которые привыкли говорить только о плохом, и будут говорить о хорошем, в первую очередь. Но не при помощи gif-изображений, а рациональным языком. Мы попробуем это осуществить.

Анастасия Нарушевич
12 февраля 2016

Обсуждение материала

Оставить комментарий

Cпецпроекты